Ценители прекрасного
10 августа 2013 г.
Клан любителей красивой и насыщенной приключениями жизни был невелик пять примерных в школе старшеклассников, комсомольцев-активистов и отличников. Нами гордилась школа, да и мы сами гордились собой, потому что правду о нашей истинной жизни не знал никто. Самому старшему из нас, Максу, было девятнадцать лет, и он был уже студентом престижного вуза, и счастливым обладателем двухкомнатной квартиры, оставленной родителями, работающими за границей. Там мы и устраивали наши невинные (а иногда винные и даже коньячные) сборища. Прекрасные дамы тоже имели место быть, но это были не прыщавые одноклассницы, которым нужно было помогать нести их затрепанные портфельчики, вызывая сопли умиления у учительниц, и не сами учительницы, во всяком случае, не из нашей школы. Рефлексирующих и заумных наших ровесниц из престижной школы мы игнорировали, не от того, что презирали их просто мы считали, что их время доставлять нам удовольствия еще не пришло. Они еще должны пройти через первую идиотскую влюбленность, пережить разочарования душой и телом, остервенеть и повзрослеть, и полюбить простые радости жизни тогда они станут нашими, во всяком случае, некоторые из них.
Простые же радости нам доставляли простые "труженицы полей" молоденькие практикантки-продавщицы магазинов, нянечки из детских садов, пахнущие молочной кухней, даже дочки школьных уброщиц, которые учились, разумеется, не в нашей школе, а в соседней, с трехзначным номером. Да и их одноклассницы были весьма и весьма аппетитны.
Пригласить прелестниц скрасить наше сугубо мужское веселье было делом техники. Особенно преуспевал в этом Анатоль, высокий, спортивный и ухоженный пай-мальчик. Он ,очевидно олицетворял все то, чего не хватало им самим. Они висли на нем гроздьями так что сказочному принцу было достаточно вежливо познакомиться, угостить мороженым и газированной водой, иногда робко попросить разрешения поцеловать ее:
в щечку: после чего девочки велись, как собачки на веревочке.
Итак, простые радости. Влад Пронзитель, ваш покорный слуга, любил экзотику, контраст, сермяжные чувства, шерстяные рейтузы с дырочками, невинные глазки. В тот зимний вечер, о котором я и повествую вам сегодня, Анатоль превзошел себя. Он привел двух подружек. Лучшее угощение для гурманов, любителей разнообразия, трудно было представить. Их звали, конечно, Лена и Света. Света стройная и ладная рыженькая оторва, дочка школьной уборщицы, разбитной разведенки Капитолины Алексеевны, и ее подружка о-о, роскошная девяностокилограммовая блондинка Леночка по прозвищу Ромашка, на год старше товарки, ученица девятого класса школы с трехзначным номером. В дверях, увидев, что молодых и галантных и страстных юношей в их распоряжение оказалось многовато, подружки пискнули и хотели удалиться, но через пару минут были усажены за кофейный столик и потягивали коньяк с какой-то дрянью, подмешанной туда Китайцем. Китаец поставлял нам напитки и травку, иногда снабжал журналами откровенного содержания, так что мы, несмотря на засилье советского образа жизни, были весьма и весьма информированы о последних секс-новинках.
Наши дамы через пятнадцать минут были доведены до очаровательной кондиции: хихикали в ладошку, перешептывались, и иногда разражались громким хохотом, словом, лыка не вязали. Мы оглядывали нашу добычу как стая неистовых мартовских котов. Света захмелела первая, поэтому не возражала против приглашения к танцу. Хьюз сперва обнял ее за талию, потом его ладони спустились ниже, ниже, и темно-синяя скромненькая юбочка скоро покинула свою хозяйку. Света спохватилась, хлопнула руками по сморщенным дешевым колготочкам, через которые просвечивали дешевые хлопчатобумажные трусики в розовый цветочек, но ей было уже так хорошо, что она позабыла о юбке, когда Хьюз впился губами в нежную ямочку на шейке и потянулся длинными музыкальными пальцами к пластмассовой застежке лифчика. Виртуозно освободив красавицу от оков, он аккуратно отстранил малышку от себя и под аплодисменты публики развернул ее лицом к дивану и креслам, где расположились мы. Надо ли упоминать, что наблюдал за развлечениями Хьюза я лишь одним глазком, пока все мое внимание было поглощено прекрасной Еленой: я уже сделал несколько приятных открытий, пока шептал разную ерунду в маленькое ушко, сдвинув в сторону белокурую кудряшку, и щекотал мягкие, но тугие полушария, призывно торчащие из-под неприлично короткого платья толстушки.
Света, засмущавшись своей полунаготы и совершенно неприлично дешевого белья, некоторое время стояла в ошеломлении. Хьюз грубо сорвал с нее голубенькую рубашечку и она осталась в колготках и трусиках. Трогательной деталью оказался ключ от квартиры, висящий на ее шее, прицепленный на какую-то тесемку, завязанную узелком. Краем глаза я отметил, что, несмотря на кажущуюся худобу, Света была отлично сложена и совсем не худа, налитые грудки с побагровевшими от стыда и возбуждения сосочками очаровательно подпрыгнули, когда опьяневшая милашка покачнулась и снова захихикала. Ромашка тем временем уже целиком покорилась моему ласковому шепоту и не менее ласковым рукам. Я встал и не без труда выцарапал тяжеловесную мою подругу из кресла и представил на всеобщее обозрение большое, не по возрасту женственное и мягкое тело, облаченное в тесный лифчик явно на пару размеров меньше, чем рано созревшие груди и толстенький, в складочку, животик с родинкой, обтянутый чудесными забавными шерстяными рейтузиками, тоже тесными ей. Платье ее я задрал наверх, предоставив ей путаться в рукавах и вороте, а рейтузики быстро спустил вниз, и она теперь неуклюже топталась посреди гостиной, боясь упасть. Очевидно, догадавшись, что ей гораздо легче избавиться от платья, чем натянуть его снова, она понемногу, с моей помощью, сняла его и не без труда вышагнула из штанишек, не переставая задыхаться от сдерживаемого смеха. Теперь обе подружки были готовы. Теперь они не были уборщичьими дочками или неудачницами, добычей пятерых молодых жеребцов они были роскошным угощением на нашей маленькой оргии.
Разлучать подруг было не в наших правилах, поэтому через пару минут обе остались голенькими и беспомощно лежали животом на бильярдном столе, упираясь локтями в зеленое сукно и почти касаясь друг дружки боками, отчего их попки были выставлены на всеобщее обозрение, а наше нетерпение достигло предела. Чтобы у них не было соблазна вертеться, мы пропустили через лузы длинную легкую цепочку и "приковали" подружек за талии (или то, что можно было назвать талией у массивной Ромашки). Цепочку можно было разорвать одним движением, но наши бедняжки этого не знали и не пытались сопротивляться, видимо, еще не протрезвев от нашего угощения, тупо наблюдая, что с ними проделывает Китаец. Розовая филейная часть Ромашки была ближе ко мне, и я не стал долго ждать, не стал и раздеваться, просто расстегнул джинсы и руками раздвинул ее круглые ляжки. Мне предстала очаровательная дырочка, девственная или нет, гадал я ведь такое развлечение на любителя! окруженная венчиком рыжеватых волос. Через секунду мои сомнения были разрешены скромница-толстушка уже кем-то была распечатана, но все же, при своих немалых объемах, она была приятно узенькая и тесная для меня. При каждом моем движении она постанывала и подергивалась, иногда охая и приговаривая "ой, мамочки!". Это отвлекало меня и я слегка пощипывал ее жиренькие ягодицы и бока. Ее коротенькие толстые ножки не доставали до пола, и она приподнималась на носочках, задирая попку кверху. От не восхитительно пахло девичьим потом, смешанным с дешевым дезодорантом. В такт ей повизгивала и дрыгалась ее подружка, которой воздавал должное тощий, но обладающий внушительным достоинством Хьюз. Мы были очень молоды и кончили почти одновременно, через несколько минут нам на смену пришли Китаец и Болдуин. Макс был занят видеосъемкой родители привезли ему из-за границы камеру, не предполагая, на что предприимчивое дитятко собирается употребить невиданное чудо техники.
Итак, мы были очень молоды и нетерпеливы, но надо же было доставить удовольствие и дамам. Обе визжали и пыхтели, но мы не разрешали им подняться и отдохнуть, только меняли позы. Лена, чувственная самка, взмокшая от праведных трудов, несколько раз была охвачена приближающимся оргазмом, но никто из нас не доставил ей такого удовольствия, и теперь ее розовая необъятная попа все еще призывно торчала кверху, а ножки-тумбочки нетерпеливо притопывали по пушистому ковру.
Я первый догадался, что следует предпринять:
-Смотри-ка, она хочет еще! пробормотал я и снова раздвинул ее ляжки так широко, как мог. Она ждала нового вторжения и испуганно сжалась, но я провел рукой по ее мягкой блондинистой шерстке, раздвинул горячие, пышущие жаром неудовлетворенного желания губки и нащупал пуговичку клитора. Я потрогал ее и хотел поиграть с ней, когда вдруг подумал, что мне будет гораздо интереснее, если девочка будет играть со мной сама, поэтому только увесисто шлепнул ее по ягодицам и приказал: Ну-ка, детка, работай сама!
Идея понравилась Максу, который тем временем изощренно оттрахивал свою подружку указательным пальцем, отчего она тоненько подвывала, ерзала по столу и мотала головой, но тоже никак не могла кончить. Макс кивнул мне, он проделал ту же нехитрую манипуляцию, что и я, видимо, ущипнув Свету за какое-нибудь из интимных местечек, потому что она взвизгнула. Макс был грубым кавалером.
Немного подразнив разгоряченных нашими играми и присутствием друг дружки девочек, мы перестали двигаться, но и не убирали руки от их прелестей. Девочки немножко подождали, но им ведь тоже хотелось сладкого, и наше ожидание было вознаграждено! Лена и Света томно мычали, закусив губки, вертели задницами, стонали, ахали и охали, в какой-то момент они повернули головы и посмотрели друг дружке в лицо красные от возбуждения щеки, растрепанные волосы, потные лица, малышки отлично работали и им предстояло еще немало работы до утра и снова стали бешено ерзать, стараясь поймать момент наивысшего счастья. Мы с Максом не убирали руки, а я даже запустил в преддверье жаркой и влажной пещерки вторую ладонь: Обе девочки основательно потекли, мы явственно слышали хлюпанье и давились от смеха, но не хотели прерывать развлечение наших милых барышень.
Жестокий Макс внезапно убрал свой пальчик и стал трясти рукой, как будто от усталости. Светка не ожидала, что удовольствие может закончиться и умоляюще запричитала: Нет, оставь, ну пожалуйста, дай мне еще, ну минуточку:
Максу затея надоела он ожидал чего-то быстрого и жестокого:
Пришлось поработать мне. Теперь правой рукой я держал мокрую киску Ромашки, а левой Светкину. Это было восхитительно они подпрыгивали, крутились, как на вертелах, визжали и двигались взад-вперед, как заведенные куклы. Я решил придать их движениям общий ритм и подвигал пальцами обеих рук взад-вперед. Подружки с радостью приняли новую игру. Теперь мы являли собой целостную картинку: две синхронно вертящие задами стонущие жалкие похотливые мокрощелки и я повелитель их удовольствий. Я больше не мог терпеть восхитительного зрелища и обильно разрядился прямо на Ромашкины ягодицы. Вслед за мной и мои девочки стали двигаться быстрее, пыхтеть громче и через секунду обе громко и дружно застонали, сжали раскоряченные ляжки и я несколько секунд еще чувствовал конвульсии их общего оргазма.
Мы еще несколько часов развлекали наших дам различными способами, но празднику плоти когда-нибудь приходит закономерный финал. На рассвете, как обычно, мы бросили им кучу их дешевого тряпья и несколько купюр и выставили Золушек одеваться на лестничную клетку. Дрожащие от холода и всхлипывающие от унижения быстро натягивали шмотки, особенно трудно было пышнотелой Ромашке, на розовых ягодицах которой красовались яркие следы тонкого ремня, а крупные соски побагровели от моих суровых нежностей. Деньги они взяли, и мы были уверены, что ни одна из них ни словом не обмолвится о наших ночных приключениях. Я курил в кухне и увидел из окна, как из подъезда в утреннюю почти безлюдную пока мглу боязливо вышмыгнула стройная фигурка Светки и, кутаясь в куцый воротничок, торопливыми мелкими воробьиными шажками удалилась за угол дома. Вслед за ней вывалилась пухлая Ромашка, и странной раскоряченной походкой проковыляла в противоположную сторону о, я знал, это почти целиком моя заслуга, всю ночь я не мог насытиться ее узенькими дырочками, но теперь она была превосходно разработана для следующего ценителя ее прелестей!
О следующих наших похождениях я непременно расскажу вам когда-нибудь, но должен просить вас простить меня слишком много дел
